Согласно Хатто, теория разума — это нечто большее, чем способность выводить ложные убеждения, и она тесно связана с неоднозначным понятием «
народной психологии ». Согласно его гипотезе нарративной практики (NPH), дети усваивают свою теорию разума, подвергаясь воздействию и участвуя в особой форме нарративной практики, которая объясняет и предсказывает действия людей с точки зрения причин.
«Основное утверждение НПХ состоит в том, что прямое знакомство с историями о людях, которые действуют по определенным причинам — рассказанными в интерактивном контексте чутко реагирующими опекунами, — это нормальный путь, по которому дети знакомятся как с (i) базовой структурой народной психологии, и (ii) нормированные возможности для применения на практике, изучение того, как и когда это использовать», — говорит Хатто.
Теория сознания как практика нарративов народной психологии
Таким образом, по мнению Хатто, прохождение ложных срабатываний тестов еще не является признаком «завершенного» ТМ — это, скорее, понимание себя и других путем объяснения своих действий и действий других. Для Хатто это практический навык, в котором повествовательная структура применяется к человеку с учетом его контекста, истории и характера.
«Понимание причин для действия требует большего, чем просто знание того, какие убеждения и желания побудили человека действовать. Чтобы понять преднамеренные действия, необходимо их контекстуализировать как с точки зрения культурных норм, так и особенностей истории или ценностей конкретного человека».
Дети не развивают эти более продвинутые навыки ToM в течение многих лет после теста на ложные убеждения — по словам Хатто, им все еще не хватает практики. Поле практики - их взросление, когда они изучают нормы и формы НПХ через сказки, научно-популярные книги, фильмы или радиопостановки и практикуют их в рассказывании историй и взаимодействии с другими детьми и взрослыми.
«Выступая в качестве образцов, народные психологические нарративы знакомят детей с нормальными условиями, в которых предпринимаются определенные действия, и стандартными последствиями таких действий». Однако, по словам Хатто, «понимание народной психологии на основе такого рассказывания историй не имеет ничего общего с изучением жесткого набора правил или теории о том, что рациональные агенты склонны делать в различных обстоятельствах».
При этом дети опираются на свою способность понимать желания и убеждения, способность, которая, как утверждает Хатто, основана на ранних формах понимания интенциональности, которая уже очевидна у младенцев. Хотя мое использование «понимания» следует воспринимать с долей скептицизма, поскольку Хатто говорит об интерсубъективности как о «первичном чувстве восприятия других» и ссылается на «активное социальное восприятие».
Входит ли наша теория разума в GPT-4?
Возможно, что эта практика «стерлась» на GPT-4 и других моделях через множество историй о «народной психологии» в обучающих данных и передачу норм и форм народной психологии через обучение RLHF. Затем обучение с небольшим количеством выстрелов выявляет эти способности в моделях RLHF. GPT-4 не имеет биологически унаследованного ToM - в этой интерпретации модель вместо этого изучила бы конкретную повествовательную практику, включающую навыки ToM, которые, наоборот, проявляются в простых тестах на ложное убеждение.
Насколько хорошо GPT-4 справляется с этой повествовательной «игрой», иллюстрирует простое взаимодействие, вдохновленное примером из Hutto. Подсказка: «Моя подруга по имени Джейн только что прилетела в Индию. Интересно, почему, вы можете помочь мне найти причину ее визита? Вы можете задавать мне вопросы, если вам нужна дополнительная информация».
GPT-4 напрямую отвечает вопросами, чтобы узнать больше о Джейн как человеке и предыстории ее путешествия.